Меню Закрыть

Бремя доказывания в исках на основании халатности. Часть вторая

«Если по иску о причинении вреда доказано, что или вследствие огня, и что ответчик поджёг огонь или был ответственен за поджог, или что он является владельцем движимого и недвижимого имущества, с которого произошло возгорание – на ответчике бремя доказывания, что он не допустил халатность по отношению к источнику огня или его распространению» (статья 39 Декрета о деликтах).

Условия для переложения бремени доказывания

1. Особые обстоятельства – закон перечисляет четыре альтернативные ситуации:

· Ответчик зажёг огонь;

· Ответчик несет ответственность за возгорание;

· Ответчик владеет недвижимым имуществом, на территории которого произошло возгорание и распространился огонь;

· Ответчик владеет движимым имуществом, в котором произошло возгорание.

2. Огонь перешел на другое недвижимое или движимое имущество. Нельзя перенести бремя доказывания, когда вред был причинен тому же недвижимому имуществу, в котором произошло возгорание.

Если причина возгорания не установлена, но однозначно отвергается версия об умышленном поджоге, этого достаточно для того, чтобы утверждать, что ответчик допустил небрежность, разумеется, при отсутствии других возможных разумных причин возгорания.

Однако, факт доказательства умышленного поджога, сам по себе не исключает возможность того, что была допущена небрежность. То есть, также в случае, когда речь идет о поджоге, может быть, что владелец имущества понесет ответственность, если поджог был ожидаемым и предотвратимым.

«Если по иску о причинении вреда доказано следующее:

1) вред причинен диким животным, или домашним животным, и ответчик знал, или существует презумпция, что знал, что животное может совершить действие, причиняющее вред;

2) ответчик являлся собственником одного из вышеуказанных животных, или ответственным за них

— на ответчика возлагается бремя доказывания, что не допустил небрежности» (статья 40 Декрета о деликтах).

Переложение бремени доказывания обусловлено наличием следующих обстоятельств:

1. Вред причинен диким или домашним животным.

2. Ответчик знал, или существует презумпция, что знал, что животное может причинить вред. Относительно дикого животного существует презумпция, что оно опасно и может причинить вред – поэтому в любом случае будет считаться, что ответчик знал о его опасности. Относительно домашнего животного такой презумпции нет, поэтому требуется доказать следующее:

· животное, по своей природе может совершить действие, причиняющее вред;

· ответчик знал или должен был знать, что животное может совершить действие, причиняющее вред.

Нет необходимости доказывать, что животное уже совершало такое действие в прошлом, достаточно доказательств того, что оно пыталось совершить их в прошлом.

Например, если владелец необъезженной лошади, в прошлом уже показавшей буйный нрав, допускает приближение к ней неопытного ездока, он подпадает под все критерии статьи 40.

3. Третье условие – ответчик являлся собственником животного, или ответственным за него.

Согласно статье 41 декрета о деликтах «Если по иску о причинении вреда доказано, что истец не знал и не мог знать, каковы были обстоятельства происшествия, причинившего вред, и доказано, что вред причинен имуществом, находящимся в полном распоряжении ответчика, и суд полагает, что обстоятельства дела более соотносятся с версией о том, что ответчик не предпринял разумных мер осторожности, чем с версией о том, что он предпринял такие меры – ответчик должен доказать, что не допустил небрежность по отношению к происшествию, причинившему вред».

Эта статья отражает очень древнюю норму гражданского права, возникшую еще в римском праве и известную как Res Ipsa Loquitur.

Значение нормы в том, что при наличии определенных условий, указанных в статье 41, ответчик должен доказать, что вероятность того, что он не допустил небрежность, больше чем вероятность того, что допустил. И если в конце процесса «чаши весов» равновесны, истец выигрывает дело.

Каковы же основные элементы нормы, при наличии каких условий бремя доказывания переводится на ответчика? Для ответа на этот вопрос проанализируем норму статьи 41.

1. Отсутствие у истца знания о том, как именно произошло причинение вреда.

У истца нет определенной фактической версии случившегося, он не знает и не может знать непосредственных причин наступления вреда.

Такое положение может иметь место, например, в случае причинения ущерба здоровью в ходе проведения больному операции, когда он, не являясь специалистом, и, не имея возможности наблюдать за происходящим, не может точно знать, что именно неправильного было сделано врачами.

Причем, истцу неизвестны точные обстоятельства дела на момент происшествия, а не на момент подготовки и подачи иска.

Отсутствие сведений у истца должно относиться ко всем обстоятельствам происшествия, причинившего вред. Тот факт, что истцу известна вещь, которая причинила ему вещь, не исключает действие статьи 41.

2. Полное распоряжение ответчиком имуществом, причинившим вред.

У этого условия есть двойная цель:

1) идентификация лица, ответственного за происшествие (кто распоряжался имуществом, тот и ответственен).

2) Свидетельство того, что у ответчика есть специальные знания относительно причин происшествия, или, что по крайней мере, у него было преимущество при выяснении обстоятельств дела и доказывания в суде.

Например, судебной практикой установлено, что достаточно доказать, что больница распоряжалась, контролировала имущество и площади в операционной комнате и других сооружениях, чтобы выполнилось условие наличия у ответчика – больницы, специального знания.

Под «имуществом» для целей статьи 41 понимается любое имущество и любые движимые вещи, а также любая площадь и любая вещь, установленная на ней, или прикрепленная к ней.

По делу «Раз против больницы Элиша» суд постановил, что можно истолковать понятие «имущества» весьма либерально и медицинское оборудование, используемое при операции, считается «имуществом» согласно Декрету о деликтах.

Под «полным распоряжением» имуществом судебной практикой понимается такое распоряжение имуществом, при котором никто другой, кроме ответчика, не может вмешаться в это распоряжение.

Наличие теоретической возможности того, что вред был причинен вмешательством третьего лица, однако, не исключает наличия «полного распоряжения» ответчиком.

Так, например, в обстоятельствах дела «Исралифт» пострадавший упал в шахту лифта и погиб, суд установил большинством голосов, что, несмотря на то, что жильцы дома пользовались лифтом и на первый взгляд, «распоряжались» им, их ежедневное «вмешательство» не исключает полного распоряжения лифтом ответчиком — фирмы, обслуживающей лифты.

Момент, актуальный для определения «полного распоряжения» – это момент причинения вреда, то есть – правило о переложении бремени доказывания распространяется на того, кто распоряжался имуществом в момент причинения.

На практике это означает, что правило не распространяется на производителя имущества, причинившего вред, так как он не распоряжался им в момент происшествия.

3. Предположение о том, что вред причинен вследствие небрежности ответчика наиболее вероятно.

Вывод о том, что ответчик допустил небрежность, то есть, что он не предпринял должных мер предосторожности, должен быть достигнут на основании критерия «наибольшей вероятности». Этот критерий означает, что истец должен убедить суд, что его версия более вероятна, чем версия ответчика о том, что тот не допустил небрежности. Если противоположные версии сторон представляются равновероятными, третье условие статьи 41 не выполняется, и бремя доказывания халатности остается на истце.

Постановление суда, что обстоятельства дела более соответствуют выводу, что ответчик не предпринял необходимые меры предосторожности, чем выводу, что ответчик предпринял такие меры, должно выноситься после того, как суд рассмотрел все представленные доказательства.

ПОЗВОНИТЬ